Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]

На древних рельефах Месоамерики, без сомнения, имеются головы слонов. На стене храма в городе развалин Монте-Альбан, в 250 км к юго-востоку от Мехико, я сфотографировал голову слона с вытянутым хоботом [2]; снимок настолько понятен, что никто не сможет молоть вздор о «маске бога дождя». Галлюцинаторным утверждением, что слоновьи головы Вальдека — это «маски богов дождя», проблема не решается. Как случилось, что изображения голов слонов оказались в Монте-Альбан? Между Монте-Альбан в долине Оаксака и Паленке в лесах штата Чьяпас почти 500 км по прямой, но, возможно, оба сооружения были возведены примерно в одно время — между 500 г. до н. э. и 600 г. н. э.

За два года, что Вальдек прожил в развалинах Паленке, он заложил мину замедленного действия. Он неистовствовал, когда местные жители осмеливались сбивать со стен гипсовые плиты, чтобы продавать их. Он ревниво наблюдал за посторонними посетителями, потому что ненавидел, когда другие делали эскизы «его» зданий.

Обнищавший, измученный, но полный надежд, Вальдек весной 1834 г. отправился в Кампече, в бухте которого в 1517 г. высадились испанцы; он надеялся, что там ему удастся дорого продать свои рисунки. Сразу по прибытии граф узнал, что правительство, расположением которого он пользовался, смещено, а новым правителям он не доверял. Из предосторожности он сделал копии своих рисунков, а оригиналы доверил одному британскому чиновнику. У Вальдека было хорошее чутье. Вскоре явилась делегация от бургомистра, которая обыскала его багаж и конфисковала рисунки — копии! Мексиканские газеты стали вдруг упрекать Вальдека в том, что он вел себя в Паленке как вандал и тайком вывез сокровища. В этом не было ни слова правды.

Возмущенный и разочарованный, Вальдек покинул любимую Мексику и поселился с семьей в Париже. В 1838 г. Вальдек опубликовал свое «Романтическое археологическое путешествие на Юкатан», проиллюстрировав его 21 рисунком, оригиналы которых у него остались.

На эту книгу, как и на доклад Антонио дель Рио, почти не обратили внимания. То ли из-за таинственных сообщений из Новой Испании, то ли из-за репутации знатного путешественника… в парижском обществе стали спрашивать небрежным тоном: «Мадам, вы уже слышали? Говорят, что в ужасных джунглях Новой Испании существуют настоящие каменные развалины!» Хотя специалисты по данному вопросу делали вид, что их не интересуют рассказы Вальдека, некоторые из них все-таки заразились тайной Паленке.

Одним из заразившихся был Джон Ллойд Стивенс. Он родился 18 ноября 1803 г. в Шрусбери, штат Нью-Джерси, США. Будучи высокоодаренным, Стивенс в 19 лет сдал юридический экзамен в Колумбийском колледже и обосновался на Уоллстрит в качестве адвоката. Стивенс приобрел репутацию юриста, умевшего излагать четкие аргументы в ярких выступлениях. Казалось, ему была предначертана блестящая адвокатская карьера, но этому помешало заболевание голосовых связок, поэтому Стивенс охотно последовал совету врачей поехать в Европу. Еще в студенческие годы путешествия стали его страстью. Он посетил Россию, Грецию, Турцию, Польшу, Египет и Палестину. Стивенс выучил французский и арабский, получил в Египте свидетельство экскурсовода, писал умные, приправленные юмором письма своим друзьям в Америку. Один из них опубликовал эти письма (правда, без ведома Стивенса), и адвокат вдруг стал успешным и независимым писателем, специализирующимся на путешествиях.

В Лондоне Стивенс посетил выставку «Панорама Иерусалима», на которой была представлена серия картин художника Фредерика Кетервуда. Он стал искать контакты с художником, чьи работы произвели на него столь глубокое впечатление. Через несколько дней они встретились в чайной. Кетервуд также много путешествовал, из стран Средиземноморья он привез целые папки с фантастическими рисунками древностей. Их сблизила общая страсть к путешествиям. Они стали строить планы, куда приведут их новые приключения?

Кетервуд читал доклад капитана дель Рио, а также книжку Вальдека. Стивенс был знаком с литературой о Юкатане и читал официальный протокол расследования по делу политического авантюриста и археолога-любителя полковника Хуана Галиндо (когда в 1802 г. он родился в Ирландии, его звали Джон). Тридцатичетырехлетний полковник предоставил для занесения в протокол описания храмов и развалин в Центральной Америке.

Молодых людей, преисполненных страстью к путешествиям и интересом к исчезнувшим мирам, заинтриговали подобные свидетельства бывшей высокоразвитой культуры. Что это была за культура? Пожалуй, предки индейцев не могли построить дворцы. Но кто же соорудил башни, храмы и пирамиды, о которых сообщали капитан дель Рио, граф Вальдек, Дюпе и Галиндо? Новые друзья были полны решимости выяснить суть дела.

Джон Л. Стивенс вернулся в Нью-Йорк и снова стал юристом; он подал прошение на пост дипломатического уполномоченного Соединенных Штатов в центральном офисе стран Латинской Америки в Гватемале. Удача и связи помогли ему. Стивенса назначили дипломатом, он получил желанный паспорт, который открывал перед ним многие двери, в его багаже была также пачка рекомендательных писем; но, прежде всего, у него теперь была возможность отнести на счет госбюджета значительную часть расходов по экспедиции. Тем временем Фредерик Кетервуд приехал в Нью-Йорк. Стивенс нанял его по контракту рисовальщиком экспедиции и гарантировал семье Кетервуда текущее содержание.

3 октября 1839 г. друзья отправились в путь. Цель путешествия — руины неизвестной культуры в Центральной Америке.

Во время двух путешествий страстные исследователи-любители посетили развалины 44 городов. Им удалось осуществить свой план: два издания (первое — в 1841 г., второе, исправленное — в 1843 г.) имели успех в научном мире и у широкой публики. Первая книга [3] выдержала в год выхода 12 изданий и была переведена на все основные языки мира. Стивенс написал первый археологический бестселлер, в котором исследованиям в Паленке посвящалось более 60 страниц.

Турист, едущий сегодня в такси или в автобусе с кондиционером к превосходно отреставрированным развалинам, понятия не имеет, какие трудности пришлось преодолеть Стивенсу и Кетервуду без малого 150 лет тому назад.

Как раз начался период дождей, когда друзья — в сопровождении нескольких жителей близлежащей деревушки Санто-Доминго-де-Паленке — добрались до развалин. Девственный лес сочился дождем и был покрыт пеленой тумана. Они даже сначала не смогли разобрать, где находятся скрытые густыми джунглями и мхом «каменные строения».

Как в свое время чудаку Вальдеку, так и Стивенсу и Кетервуду не оставалось ничего другого, как устроить лагерь в развалинах. В первую же ночь, превращенную москитами в ад, весь их багаж промок; от непрерывного дождя и влажности обувь, одежда и кожаные вещи покрылись плесенью, железные инструменты — кирки, лопаты и ножи — ржавели. Все еще не теряя чувства юмора, Стивенс писал: «Мы считаем, что ревматизм нам обеспечен».

Топоров, которыми можно было бы прорубить тропы к развалинам, не было; единственно подходящие инструменты — мачете (заточенные с одной стороны и изогнутые на конце ножи для рубки кустарника) были у индейцев — если те появлялись. Хотя Стивенс платил им по 18 центов в день, они были ленивы, приходили поздно и рано уходили: «Иногда приходило двое или трое, и один и тот же индеец редко приходил второй раз, так что за время нашего пребывания у нас побывали все индейцы деревни».

К комарам, «этим убийцам отдыха», во время работы днем присоединялись ядовитые змеи, клещи и другие паразиты. Ночи были так же ужасны. Путешественники не могли зажечь свечей, потому что отблеск света привлекал мириады мучителей; только дым сигар удерживал насекомых на расстоянии.

Когда они через кустарник, мох и лианы пробились к платформам и пирамидам, то нашли растрескавшиеся камни, которые разрушила природа, и стены, разбитые капитаном дель Рио на мелкие осколки. Стивенс также обнаружил места, откуда дельцы украли гипсовые украшения. Потом его восторг вызвали фигуры богов, блиставшие остатками красной, синей, желтой, черной и белой красок. Физиономии демонов, украшенные перьями и шкурами фигуры означали бесконечную удачу для археологов. Потрясенные, стояли они перед стенами, на которых виднелись свирепые лица и россыпь непонятных символов. Гордо взирающие статуи внушали благоговение: «Мы словно застыли в изумлении от выражения веселого спокойствия и их большого сходства с египетскими статуями». Несмотря на воспоминание о Египте, невольно возникшее у Стивенса, он сознавал уникальность культуры народа, который некогда воздвиг Паленке. «То, что мы увидели, было грандиозно, загадочно и весьма достойно внимания».